Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу - Полина Раевская

Я вздрогнула. Обманутая любезным обхождением, я на какое-то мгновение даже забыла, что нахожусь в неволе. Пусть и в комфортной. А зря…

Глава тринадцатая

Долгий путь на пенсию

Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашенно замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:

– Вас не шокирует, что я курю?

– Илья, вези ее в больницу! – голос подруги, обращавшейся к сидевшему за рулем Борисову, выражал крайнюю степень тревоги.

– Нет! – в унисон воскликнули мы со Степаном. Вернее, воскликнул он, меня хватило только на тоненький писк.

– Лена! – взмолилась Лариса. Она проигнорировала нашего «тюремщика», обращаясь ко мне напрямую, давая таким образом понять, что больше не намерена ему подчиняться. Тот только оскалился в недоброй ухмылке, но промолчал. Зато я молчать не стала.

– Сказала же, нет! Предупреждаю, я сбегу из приемного покоя сразу, как только мы там окажемся. Ты меня знаешь – как сказала, так и будет.

Конечно, я бахвалилась – куда там сбежать, я и шагом ходила с явным трудом, пусть даже после горячего чая мое самочувствие и улучшилось.

– Но у тебя могут быть серьезные повреждения, – не сдавалась подруга. – Видела бы ты себя со стороны!

Хм… С ее стороны не очень-то тактично напоминать мне о моем убогом внешнем виде. Да еще и в присутствии посторонних.

– Анализы, рентгены, обследования – обещаю даже в санаторий для пенсионеров залечь, как все закончится. Буду принимать душ Шарко, жемчужные ванны и еще что там обычно принимают, но потом… Все потом… Сейчас у меня просто нет на это времени. Уверена, следователь в поте лица «шьет дело», собирая против меня улики. Ты не забыла, что моя свобода на ниточке висит? В любой момент загремлю снова в тюрьму, и тогда не до обследований будет. Вообще не удивлюсь, если дома меня уже ждет наряд – у юного следопыта достаточно ума, чтобы обвинить меня в инсценировке собственного похищения с целью побега.

– За это не переживай, – в разговор вмешался Илья, – я все уладил.

«Кто бы сомневался», – усмехнулась я про себя. Рыцарь без страха и упрека, в очередной раз спасший принцессу. Хотя какая из меня, к черту, особа королевских кровей. Самозванки мы. Похоже, с этим человеком мне не рассчитаться вовек…

– Лен, тебе помочь? – Лариса постучала в дверь ванной комнаты.

– Нет, спасибо, – беззаботность в моем голосе не обманула бы и ребенка, но тактичная подруга настаивать не стала. А зря – ложное чувство гордости не позволило мне принять ее помощь, которая в данный момент мне совсем бы не помешала. В иных обстоятельствах я, пожалуй, попросила бы о ней сама, но сейчас все иначе. Что именно не так, не знаю – то ли отвыкла я за эти два дня от людей, то ли не хотела показывать свою слабость при Борисове, но факт остается фактом – Ларису я отшила. Пусть и действуя в большей степени импульсивно.

Пришлось в итоге рассчитывать исключительно на свои силы, которых явно не хватало. Я поняла это, как только стальные иглы душа коснулись моего израненного тела. Сдержав рвущийся из груди крик, я вцепилась в дверцу кабинки, закусив губу до крови. Мне просто необходимо было смыть с себя всю ту гадость, которая присутствовала на теле, но, боже, лучше бы меня сразу опустили в уксус – ощущения те же, а эффект лучше – нет кожи, нет и грязи на ней.

Шутки шутками, а мыться нужно. Стиснув зубы, осторожно касаясь тела намыленной губкой, я пыталась смыть с него бетонную пыль. Все еще испытывая слабость, рискуя каждую минуту упасть в обморок, я кое-как завершила гигиенические процедуры и, тихонько охая и стеная, обработала раны перекисью, щедро поливая ею каждую ссадину. Разумнее было бы принять ванную из дезинфицирующего раствора, да только где же его взять в таком количестве?

Осмотрев свое лицо в зеркале, я ужаснулась увиденному – щеки опали и осунулись, глаза, наоборот, как будто стали больше, нос заострился и вытянулся. Волосы… Впрочем, с волосами как раз полный порядок. Но кто обратит на них внимание, когда есть прочие выдающиеся приметы: огромная ссадина на пол-лица и царапина на противоположной от нее скуле?

С таким лицом только в кино сниматься – в том самом, в котором повествуется о героических буднях участниц боев без правил. Если бы не подписка о невыезде, точно махнула бы в Голливуд. Уверена, там меня встретят с распростертыми объятиями. Одной экономией на гриме можно оправдать мое участие в любом боевике или фильме ужасов.

Покинув кабинку, я нечаянно споткнулась о лежащий на полу ворох одежды. Изо всех сил стремясь попасть в ванную, я как-то не позаботилась о сменном наряде. О том же, чтобы натянуть на себя этот, и речи не было – даже просто прикоснуться к лежащему на полу тряпью меня сейчас не заставят и под дулом пистолета. По-хорошему, оно вообще заслуживает сожжения. Желательно публичного.

Я усмехнулась своим мыслям – если дела и дальше так пойдут, пожалуй, придется озадачиться приобретением личного крематория для одежды. Интересно, существует ли таковой в природе? Если нет, непременно следует изобрести. У меня он точно будет работать без устали.

Шутки шутками, а делать нечего – пришлось сооружать себе наряд из банного полотенца. Конечно, может, и не самое официальное одеяние, но кого я им шокирую?

Но я ошибалась – мой внешний вид не остался незамеченным, вызвав восхищение Степана, выразившего его громким присвистом. Вскинув бровь в насмешке, я спокойно встретила его взгляд, давая понять, что теперь мы на равных. Тот лишь оскалился в ответ – парень и не думал сдавать свои позиции лидера. Да и с чего бы ему это делать, если мы добровольно согласились терпеть его присутствие в обмен на наше освобождение. И пусть никто не мешал нам нарушить условия заключенного с бандитами договора. Положа руку на сердце, их соблюдение более для нас выгодно. Так случилось, что наши интересы совпадали с интересами Степана. И он, и мы, пусть и по разным причинам, были заинтересованы в поимке моего похитителя, который, а это не вызывало сомнений, так удачно поживился за счет бандитов.

– Ну что? Ты готова? – спросил меня Борисов, как только я переоделась. – Вещи собраны? Можем ехать? – парень легко подхватил мою дорожную сумку и направился к выходу.

Я бросила прощальный, полный грусти взгляд на свою любимую квартирку, осматривая ее интерьер, будто стараясь запечатлеть каждую деталь в памяти. Совершенно излишний порыв, учитывая, что и так все знаю наизусть. Скользнув взглядом по аквариуму, хлопнула себя по израненному лбу.

– Сейчас, – крикнула вслед друзьям, – только рыбок покормлю.

– Вау! Ничего себе жилище, – Лара и не думала скрывать восхищение от увиденного. Я же, пораженная не меньше, решила сдержать рвущиеся наружу эмоции, коих шикарный дом Борисова, безусловно, заслуживал.

Видно было, что над образом этого жилища не день и не два трудилась целая бригада дизайнеров, продумавшая до мелочей и экстерьер недвижимости и, как мы убедились чуть позднее, ее интерьер.

Выполненный в виде швейцарского шале, дом сильно отличался от расположенных рядом огромных особняков по-новорусски. Владельца особняка выдавал утонченный вкус и основательный подход к любому серьезному начинанию.

– Господи, как же хорошо! – воскликнула Лариса и, сняв туфли, шагнула с дорожки на изумрудную зелень лужайки. – Боже, да тут и бассейн есть! И беседка! – складывалось ощущение, что она слаще редьки в своей жизни ничего не едала и нарядные домики видела исключительно на открытках.

Господи боже, да Лариса хочет польстить Борисову, сделать ему приятное! – неожиданно осенило меня. Бросив на Илью быстрый взгляд, я убедилась, что ей это удалось. Не знаю почему, но меня это здорово раздосадовало. Отвернувшись от друзей, я обратилась за помощью к «врагу»:

– Степан, ты мне не поможешь? Позволь опереться на твою руку – я все еще не очень хорошо себя чувствую.

Бандит оскалился в ослепительной улыбке – надо же, а он весьма недурен собой, и как это я раньше не заметила?

Илья бросил на нас со Степой странный взгляд, но промолчал. И куда только его галантность делась? Мог бы и сам предложить мне свою помощь, так нет же, предпочел слушать разливающуюся соловьем Ларису – все они, мужики, одинаковы, стоит только чуть напеть в уши, чуть поласкать их самолюбие, и все они тут же превращаются в пластилин – лепи, что хочешь. А еще говорят, будто это мы любим ушами. Ну-ну…

– А вот и мое скромное жилище, – произнес Илья, слегка кокетничая, что ему совсем не шло. А затем и вовсе засуетился, быстро подбирая валяющиеся прямо на полу просторного холла носки.